ЭДУАРДАС МЕЖЕЛАЙТИС.
(1919 - 1997гг.)
ПЕПЕЛ.
Эта рыжая пыль под ногами, щебенка
Из костей, - не осколки ль покрытые ржой?
Это, может быть, резвые ножки ребенка,
Что за белою бабочкой гнался межой;
Или ручки, - дитя ими тянется к маме,
Обнимая за шею ласкается к ней....
Или был этот щебень большими руками,
Что с любовью к груди прижимали детей.
Этот пепел, который разносится с ветром,
Был глазами, смеялся и плакал порой;
Был губами,улыбкою, музыкой, светом,
Поцелуями был этот пепел седой.
Был сердцами, тревогою, радостью, мукой;;
Был он мозгом, сплетеньем извилин живых,-
Слово "жить" до конца, словно буква за буквой,
Точно белым по черному вписано в них.
Эти волосы - локоны, косы и пряди,
Что навалены мертвой косматой горой,
Кто - нибудь расплетал и взволнованно гладил,
И сухими губами касался порой.
Чистый трепет сердец, вдохновенные речи,
Золотые надежды, сияние глаз.....
Крематориев страшных горящие печи,
Пепел....Пепел... Лишь пепел остался от вас.
Пролетая над проволокой колючей,
Птица мягко касается краем крыла
Дикой розы, на диво багровой и жгучей,
Что на этой кровавой земле расцвела.
Боль, которой еще мое сердце не знало,
Превратилась в колючий, соленый комок
И, как пуля, в гортани навеки застряла,
Чтоб дышать я не мог и забыть я не мог.
Я тяжелый, невидящий взгляд поднимаю
И от неба его не могу отвести,
Всем своим существом к человеку взываю,
Человеческий пепел сжимая в горсти.
ПРОБУЖДЕНИЕ.
Пал на колени человек перед вершиной горной,
И молвила гора: возьми из камня дом построй.
И молвила река: испей моей воды проворной
И жажду сердца укроти серебряной струей
И птица молвила, кружась над разнотравьем пестрым:
Навстречу мне пошли стрелу и голод утоли!
И серна молвила: пронзи меня копьем двуострым.
И древо молвило: сорви, вкуси плодов земли.
И молвил буйвол: на меня надень ярем, готова
Тебе долина заплатить сторицей за труды,
И тяжким выменем тебя порадует корова.
И молвил апельсин в цвету: взрасти у гор сады.
И роза молвила: печаль развею ароматом,
И молвил соловей: всю ночь тебе я стану петь.
И молвил в небесах перун, сверкнув огнем крылатым:
Прими огонь для очага и не замерзнешь впредь.
И молча слушал человек их искренние речи -
Пел птичий хор, журчал родник, шумели дерева.
И полон дум, поник главой - всей тяжестью на плечи
Легла земля, живая суть живого естества.
И хоть была она ему приветна и желанна,
Не мог ни гору расколоть, ни выпить воды рек,
Ни сьесть плодов ее хмельных, - и злого истукана
Зачем - то высечь из скалы задумал человек.
Должно быть, втайне он хотел из камня высечь друга,
Во всем такого же, как он, помощника себе,
И поделиться с ним землей от севера до юга,
И счастье трудное искать наперекор судьбе.
И оглянулся истукан на горы и долины
С улыбкой каменной и злой и рот скривил мертво,
И устрашился человек.... И дичь, и апельсины,
И рис, и розу - все добро сложил к ногам его.
Так идол завладел землей и звонким пеньем птичьим,
Водой серебряной реки и ароматом роз,
А человек, упав ничком, перед его величьем
О подаянии молил, не сдерживая слез,-
Молил, за каждое зерно благодарил покорно
И, унижаясь, славу пел владыке и владык.
И был доволен истукан среди камней и дерна,
И перекошен злобой был его ужасный лик.
И молвила гора: взгляни: горда я и свободна.
И молвила река: бегу туда, куда хочу.
И птица молвила:: лечу, куда душе угодно.
И древо молвило: расту и радуюсь лучу.
И серна молвила: скачу над кручею отвесной.
И молвил огненный перун: бегу по проводам.
И роза молвила: дарю свой аромат прелестный.
И молвила земля: ты сыт благодаря трудам.
И в изумленье человек внимал речам речам подобным,
И пробудился ото сна, воспрял от забытья,
И, встав с колен, помолодел. Пред изваяньем злобным
Он молвил: идол, знай, себе принадлежу и я.
И вдруг отвесили ему поклон, придя в движенье,
Гора, и сто дерев в цвету, и сто прозрачных рек.
И в истукане человек увидел отраженье
Своих, но мертвых черт. Вот так проснулся человек.
МАСКА.
Зажмурив белые глаза,
как смерть,
как белая бумага -
застыла гипсовая маска,
и угадать уже нельзя,
когда и кем она была,
чего желала и ждала.
И даже той морщины нет,
что , как страданье, проторила
вдоль по оригиналу след,
что так извилист, как тропинка.
Лицо разгладили века.
Его гримаса означала
взамен лаврового венка
страданье с самого начала.
При всем старанье не найти
следов борьбы и нападенья -
все в песне: ложные пути
и радости и пораженья.
Осталась только белизна,
холодно- белая усмешка,
когда победа не нужна,
когда не надобно успеха...
Рта омертвелого изгиб,
холодная серьезность гипса....
Но где - то укрывает гипс
черты высокого трагизма.
С усмешкой побелевших губ
взирает маска охладело....
И я, конечно, не смогу
узнать, чего она хотела.....
ВСТРЕЧА.
Кому-то доверчиво отдал олень
Свой дивный венец золотистый,
И по лесу бродит пугливый, как тень,
И собственной тени боится.
Не может он сочную ветку пригнуть -
Остался опять без обеда,
И нечем бедняге теперь припугнуть
Забывшего совесть соседа.
Какой безрассудный поступок: отдать
Рога - золотую корону!
Мгновенно умножилась недругов рать,
Боится он даже вороны.
Вчера еще столь замечательный, мир
Ощерился нагло и люто,
И он, как роднею затравленный Лир,
Нигде не находит приюта.
Как трудно играть ему жалкую роль
С такою наружностью гордой....
И вот мы встречаемся- бывший король
И я, рыболов худородный.
- Не надо, - ему говорю от души,-
Бродить с неприкаянным видом.
Былое забудь, о рогах не тужи,
А лучше доверься копытам,
И сможешь любую напасть одолеть....-
Но хмуро глядит исподлобья
Безрогий олень, безутешный олень,-
Само воплощение скорби.
Безмерно горюет лесной государь,
Свершив роковую ошибку,-
Не меньше, пожалуй, чем бедный пескарь,
Мою проглотивший наживку....
МИМ.
Исправно зашнурован рот. Не вырваться и звуку.
Возможно, я в конце концов и вправду стал немым.
Но я на сцене, и берусь рассеять вашу скуку,
Вот только способом каким? Ведь я всего лишь мим.
Чем вас занять? По существу, похож я на любого -
Как все, терпим и нетерпим, раним и нераним.
И разве так же проглотить вам не случалось слово?
Мое отличие лишь в том, что я присяжный мим.
Давайте же без всяких слов руками и глазами
Заговорим о чем - нибудь понятном нам одним.
Ведь я сиянье ламп и вы в неосвещенном зале -
Не что иное, как большой нерасчленимый мим
Но зря вы ждете от меня каких- то откровений,
Не в храме я, и нет нужды мне выглядеть святым.
Вам хорошо сидеть рядком, а я замерз на сцене,
Похлопайте, чтобы согреть меня. Я зябкий мим.
Спасибо. Вас изображать начну гуртом и розно,
А вы следите за любым движением моим.
Но только помните о том, что это несерьезно,
И не сердитесь на меня. Ведь я всего лишь мим.
| 